Котята мы!) Клубочков нам!)
Мы закованы в лёд и молчим, нам кричать не дано.
Нам в ущелье стоять и не видеть зари суждено.
Жаркий ветер столетий не смог растопить этот лёд.
Наши души хотели б взлететь. Кто летал, тот поймёт.
В скалах ветер свистит и свистит, разрывает туман.
Кто-то шепчет мне в ухо тихонько: «Движенье – обман».
Но мне крылья даны, и я знаю, умею летать.
В этом каменном льду мне о небе лишь можно мечтать.
Я шаги чьи-то слышу, кого-то безмолвно молю:
«Отпусти меня в небо, я ветер и волю люблю.
Расколи этот лёд и на крыльях взлететь разреши.
Загудят мои крылья в ущелия душной тиши».
Мы закованы в лёд, мы слепы, нам смотреть не дано.
Нам в ущелье стоять и не видеть зари суждено.
И не слышен мой крик, не нарушит покой он ничей.
И Дневная Звезда не опустит в ущелье лучей.
Нам в ущелье стоять и не видеть зари суждено.
Жаркий ветер столетий не смог растопить этот лёд.
Наши души хотели б взлететь. Кто летал, тот поймёт.
В скалах ветер свистит и свистит, разрывает туман.
Кто-то шепчет мне в ухо тихонько: «Движенье – обман».
Но мне крылья даны, и я знаю, умею летать.
В этом каменном льду мне о небе лишь можно мечтать.
Я шаги чьи-то слышу, кого-то безмолвно молю:
«Отпусти меня в небо, я ветер и волю люблю.
Расколи этот лёд и на крыльях взлететь разреши.
Загудят мои крылья в ущелия душной тиши».
Мы закованы в лёд, мы слепы, нам смотреть не дано.
Нам в ущелье стоять и не видеть зари суждено.
И не слышен мой крик, не нарушит покой он ничей.
И Дневная Звезда не опустит в ущелье лучей.